Книга Чудовище и чудовища  - Барбара Морриган

– Я вижу, ты времени даром не теряешь, – немного стыдливо проговорил Ри, – ты когда последний раз ел?

– Видимо, давно, – ответил Такута, положив руку на живот, который будто бы сжигало изнутри едкое пламя.

– Пойдём, угощу тебя ужином.

Такута плёлся за Ри, пытаясь вернуть себе ощущение своего тела. Два дня без сна, еды и воды давали о себе знать: глаза слипались, конечности не слушались, а к горлу то и дело подступала тошнота, напоминающая о пустом желудке.

Расположившись за столом в углу кабака, он достал небольшой кусок хлеба от корзины, поставленной перед ним, и принялся медленно его пережёвывать, уставившись в стену.

– Скоро принесут горячее, можешь ни в чём себе не отказывать.

– Из голодания нужно выходить постепенно, – монотонно ответил Такута, – резкое переедание опасно для желудка.

Ри стиснул зубы и отвёл взгляд от тейна матэ. Несколько минут они сидели молча, пока официантка не принесла тарелку с ароматным рыбным филе, над которым поднимался белёсый пар. Такута сдался и, придвинув её к себе, жадно приступил к еде.

– Как так получилось?

– М? – не отрываясь от трапезы Такута скосил глаза на капитана.

– Как так вышло, что ты выпал из жизни на два дня?

– Не думал, что тебя волнует моя судьба, – съязвил Такута.

– Я волнуюсь о нашем деле, – процедил Ри, – и это касается нас обоих.

– Мой помощник… не пришёл, – ответил Такута и задумался, позволив себе отвлечься от еды. Если он пробыл в лаборатории целых два дня, значит, Сэм так и не появился. Получается, что мальчишка либо окончательно решил бросить всё, либо он действительно здорово встрял. Не то, чтобы Такута был большим любителем решать чужие проблемы, но узнать наверняка всё же стоило бы. Он было повернулся к Ри, чтобы спросить у него совета, как у человека, непосредственно приближённого к гвардии, страже и даже королю, но, наконец вглядевшись в лицо капитана, поймал себя на странном ощущении. Теперь он смотрел на него другими глазами, он будто сквозь замочную скважину подглядывал за его жизнью, узнавая его всё больше с каждым днём. И этот самонадеянный ублюдок, которым он видел его раньше, в принципе не менялся, а только раскрывался в своём дурном нраве с разных сторон. Конечно, Такуту впечатлила возможность понаблюдать за поведением капитана после рейда, и он был приятно удивлён узнать, что тот испытывает хоть какие-то чувства относительно своей идиотской антигуманистической деятельности. С другой стороны, всё остальное время он видел всё того же заносчивого тирана, живущего за счёт чужих амбиций и будто бы не осознающего ответственности за бесконечные потоки крови на своих руках.

Безусловно, Мо смотрела на Ри совсем иначе. Он был для неё героем, и, почти убедив её в том, что она ошиблась в нём, он снова, как паук в хитро сплетённой паутине, привязал её к себе. Мо никогда бы не увидела того Ри, которого всегда видел Такута, хоть и была не совсем глупой девушкой. Когда она оказалась на операционном столе, Такута подумал, что ему предстоит хоронить всего лишь очередную одержимую молодую душу, не отличающуюся от всех тех, кого он укрывал саваном прежде. Но сейчас он осознавал, что за этим стояло нечто большее. К нему попал не просто очередной Охотник, а любимая игрушка нашего уважаемого капитана, выращенная на плодородной почве его идеализированного образа и доработанная его «заботливыми» руками. Обычно Такуту мало интересовали интриги и чужие отношения, но теперь его съедало какое-то неприятное любопытство, которому он не мог противиться. Может, он втайне надеялся всё же увидеть, как в конце этой истории он наконец обманется в Ри, и тот окажется не таким чудовищным человеком, как он себе представляет. А может, ему просто было интересно узнать, чем всё закончится. В конце концов, за это время он успел привыкнуть к малышке Мо, и начал в каком-то смысле ощущать с ней родство, будто она была его давно забытым другом детства.

– А с глазом что? – вырвал его из раздумий голос Ри.

Такута рефлекторно потянулся к глазу и, коснувшись его рукой, вздрогнул от боли, едва не опрокинув еду со стола.

– Последствия твоего поручения, – осуждающе скривился Такута, – к слову, будет там ещё что-то, о чём мне стоит знать прежде, чем я останусь инвалидом?

– Нет, – тихо ответил капитан, немного поразмыслив, – она была в безопасности до… до последнего.

– Тэко! – вдруг воскликнул Такута, опустив взгляд на покалеченную накануне руку. Повязка пропиталась кровью и слегка затвердела от сукровицы, до сих пор немного сочащейся через волокна ткани.

– Выглядит не очень, – поморщился Ри.

– Я должен был попасть на перевязку вчера днём, – Такута поднялся из-за стола и торопливо направился к выходу. Сделав несколько шагов, он обернулся.

– Я надеюсь закончить через пару дней.

Ри осушил два стакана рисовой водки прежде, чем покинул кабак. Высыпав пригоршню золотых монет на стол, он наконец вышел на улицу, вдохнув запах приближающейся осени в вечернем воздухе. Впрочем, все запахи, звуки и картинки для него сейчас казались одинаковыми. Он ступал по дороге, не замечая, как переставляет ноги, и смотрел перед собой опустевшим взглядом. Если бы он сейчас мог испытывать радость, то наверное порадовался бы за то, что какое-то внутреннее беспокойство привело его проведать тейна матэ и вытащить его из того ужасного состояния. В глубине души ему было плевать на судьбу Такуты, но тот был единственным ключом к ЕЁ воспоминаниям, единственной возможностью узнать, о чём она думала всё это время, какими глазами смотрела на мир. С чувством выполненного долга Ри через заднюю дверь ввалился в таверну, где снимал комнату, и, доковыляв до своей постели, упал на неё. Вот уже вторую неделю он так и не находил в себе сил вернуться в особняк, хотя и знал, что присутствующие там нуждаются в нём, ждут, когда он, как и каждый год, соберёт себя в кучу и продолжит жить, как будто ничего не произошло. Но с каждым днём сил становилось всё меньше, и вылазка в лабораторию Такуты была единственным поводом подняться с кровати за последние дни.

Ри перевернулся на бок и лениво стащил с себя куртку, а вслед за ней и рубашку. На рукаве проступали коричневые разводы, но капитан просто отбросил одежду в дальний угол, даже не взглянув на них. Огромная рваная рана на правом плече горела под неаккуратно наложенным бинтом, но Ри абсолютно равнодушно сорвал повязку вместе с кусочками плоти, прилипшими к ней изнутри и столь же небрежно намотал новую поверх раны, даже не удосужившись промыть её хотя бы водой. Он старался не смотреть на неё, потому что каждый раз в голове снова и снова возникал образ монстра, заносящего смертоносные когти прямо над ним. Ему дорогого стоило успеть вытащить тело Мо прежде, чем она испустила последний вздох. В последний раз посмотреть ей в глаза прежде, чем его жизнь превратится в бесконечное самобичевание за то, что он не смог её уберечь.

Капитан перевернулся на спину и уставился в потолок. Он усмехнулся: как хорошо, что он уже давно потерял возможность нормально спать, потому что, увидь что-нибудь из минувших событий во сне, он бы, наверное, сошёл с ума. Его и в сознании не переставали преследовать очертания тёмного, пахнущего гнилью и смертью ужаса, вперемешку с округлыми чертами и большими карими глазами девушки, которой осталось всего-то несколько дней лежать на столе тейна матэ прежде, чем её предадут огню.